Альбом с выставки Оскара Реутерсарда с московском Центре Современного Искусства.
Оскар Ройтерсверд: исследователь невозможного
Говоря о творчестве Оскара Ройтерсверда, справедливее всего было бы употребить слова "художественное исследование", если только в принципе возможно такое сочетание слов. В его произведениях - синтез интуитивного, чувственного, свободного стиля художника и систематического, всестороннего, логического подхода ученого, исследующего новый мир - мир, который по всей видимости не существует, мир невозможного. В нашем мышлении и восприятии мы столь сильно ограничены многочисленными привычками, столь адаптировались к повседневному, обычному для нас окружению, что постепенно приходим к убеждению: знакомый нам способ видения мира является единственно возможным. Это типичная "мегаломания повседневности". Рисунки Ройтерсверда открывают нашему пораженному взору совершенно новый мир - мир предметов и пространственных ощущений, который невозможно вообразить. Рисунок - то есть представление трехмерного пространства на плоскости - является обманом. Мы столь давно привыкли принимать этот обман, что очень редко замечаем его истинную иллюзорную природу. Мы начинаем осознавать надувательский характер рисунков тогда, когда кто-то намеренно и выразительно рисует нечто, подчеркивающее пространство. Плоское изображение пространства является очевидной и простой проблемой. Исторически, в разные периоды были модны разные методы ее разрешения (называемые "перспективой"). Чаще всего творческие замыслы художника вступали в противоречие с жесткой схемой представлений о перспективе его эпохи. Это приводило к нарушению правил: в качестве примера можно привести средневековые и византийские иконы, а также некоторые персидские миниатюры, в которых возникало нечто, похожее на невозможные фигуры. Эти “невозможности” были побочным продуктом творческого процесса, а не целью художника. Позднее они часто рассматривались как неловкие искажения или просто ошибки в рисунке, надолго установился взгляд на жесткую "научную" перспективу как на единственно возможный способ изображения пространства в рисунке на плоскости. Любой иной способ подвергался осуждению как ошибочный. Современные художники часто пытаются вырваться за жесткие рамки строгих правил перспективы, кидаясь в обратную крайность - полное отсутствие перспективы: только плоскость плоской картины. Но между этими двумя крайностями лежит огромное поле других возможностей.
Некоторые из этих забытых миров исследуются Ройтерсвердом. С 1934 года, когда он сконструировал невозможный треугольник (позднее вновь открытый и опубликованный в 1958 году Л.С. и Р.Пенроузами), он начал тщательно, с огромной настойчивостью и терпением исследовать идею невозможных фигур. Он открыл сотни и тысячи таких фигур, каждый раз находя примеры для их различных классов и целых семейств, исследовал большинство принципов и детерминант, которые превращали фигуры в невозможные. В своей "Груде балок" он играет с идеей невозможной фигуры, как бы сталкивает разные предметы (когда определенная деталь будто бы является одновременно частью двух совершенно различных предметов). Он доходит до предела в изучении принципа много-балочных фигур (или "невозможного многоугольника") - от невозможного треугольника . и его многочисленных вариантов (в том числе из толстых брусков или планок, пронизанных одним или двумя тонкими стержнями), до замыкающихся . на себя, всех в фантастических узлах, пространственных "спиралей", от которых у вас почти до боли разъезжаются глаза. И еще одна из его любимых тем - своего рода росчерк художника, - поскольку никто другой не воспользовался этой идеей: "окна", открытые в пространство. Их ажурные переплеты чудесным образом изгибаются и закручиваются вокруг друг друга, хотя и остаются при этом просто прямыми брусками квадратного сечения.
Хотя и другие художники (а число их растет!) ` пользуются в своих работах "эффектами невозможного", Ройтерсверд по-прежнему остается непревзойденным лидером в этой борьбе за покорение невозможного.Его всесторонность сочетается с ясностью и экономией выразительных средств. Чтобы избежать любых второстепенных эффектов, которые могли бы помешать основному замыслу, он строго придерживается аксонометрической, или японской, перспективы. В этой системе параллели остаются параллелями - в отличие от сходящихся где-то линий в нормальной перспективе - и масштабы предметов не изменяются с расстоянием. Общая центральная перспектива, искажающая масштабы предметов и параллелизм линии, без нужды затуманила бы ясность пространственных конструкций Ройтерсверда.
Рисунок является обманом, но рисунок невозможной фигуры является обманом вдвойне. Сначала нам кажется, что мы видим три измерения на плоскостной картине, затем нам внушается мысль, что изображенный предмет не может существовать в пространстве. На самом деле, все эти невозможные фигуры возможны! Почему же мы не в состоянии сразу увидеть это, в чем же, наконец, дело? Как уже было сказано, этот эффект является результатом ограничивающих нас привычек. Мы привыкли к определенному способу истолкования образов и к определенным типам объектов и их структурам. Эти привычные способы восприятия вынуждают нас “видеть” невозможные пространственные интерпретации некоторых рисунков (которые называются "невозможные фигуры"). Но на самом деле эти рисунки имеют возможное пространственное истолкование. Существуют и иные, возможные, пространственные объекты (часто имеющие ДОВОЛЬНО странные структуры), которые выглядят точно так же, как и первые, если их рассматривать соответствующим образом. Прочно находясь в плену жестких способов восприятия и мышления, мы оказываемся почти не в состоянии найти эти возможные истолкования. Оказывается, при столкновении с нестандартной ситуацией нам легче увидеть невозможное...
Повторяю, мастерство художника открывает для нас вещи, о которых мы не могли и вообразить, вещи, выходящие далеко за пределы нашего умственного горизонта, ограниченного привычным. Попытайтесь понять невозможное: попытайтесь расслабить привычные жесткие модели мышления и открыться для странного и двусмысленного, для загадочному волнения и беспокойства непознанного - это расширит ваши горизонты понимания и восприятия действительности, мира и самого себя.
Зенон Кульпа